S. Как вы поняли, что свяжете свою жизнь со спортом вообще и с бегом, в частности?
И. Советский менталитет: в то время родители старались отдать детей в спортивные секции — лучше, чем во дворе на лавочке не сидеть. Изначально душа лежала к баскетболу — я очень хорошо играла, была классным защитником. Но, поскольку мой рост 165 см, моя тренер меня довольно тактично направила в другую сторону: сделала вид, что выгоняет меня из группы по баскетболу за плохое поведение. В итоге меня из команды выставили, и мама меня моментально направила в легкую атлетику. Когда, спустя годы, уже будучи беременной Васей (Василий Пермитин, тоже бегун, — прим.ред.), я встретила тренера вновь, она мне сказала: «Ирина, ты же понимаешь, что я была права?» Теперь-то я понимала, но в школьные годы была на нее очень сильно обижена и страшно переживала. В девятом классе я уже целенаправленно пошла в спортивную школу, куда ходили все легкоатлеты.
S. На новом месте все сразу удалось?
И. Нет. Когда я там оказалась, я среди легкоатлетов была самой неуспевающей, я ведь раньше только играла в баскетбол. Так что первое время все у меня выигрывали. Мы поехали в лагерь, и в конце смены тренер стал подводить итоги, рассказывать, какие все молодцы, всех нахваливал за достижения. Про меня вообще ни слова. Я подумала: ну, ничего, скоро вы обо мне услышите. На следующий год я стала самой лучшей. А с 10 класса я стала бежать под мастера, меня было уже не остановить. Повезло с тренером: она очень хорошо меня мотивировала, не читая никаких наставлений, просто направляла меня.
S. Можно ли так сказать, что эту профессию для вас выбрали взрослые, а вы, на самом деле, хотели делать что-то другое? Что именно?
И. Если честно, я до сих пор не определилась. Меня дочь спрашивает: мама, а что я буду делать, когда вырасту? Я говорю, Варя, я даже не знаю, кем я буду работать, когда вырасту. Когда я была маленькой, отец ушел из семьи, и я смотрела на свою маму и все удивлялась, как ей удается нас кормить и одевать. Мне казалось, это очень тяжело, и я думала, что в будущем зарабатывать будет муж, а я буду семейным очагом заниматься, с детьми сидеть. В итоге, хоть муж и был моим тренером, но я и зарабатывала сама, и семью содержала, и занималась любимым делом.
S. То есть, все естественно выходило со спортом, без проблем?
И. Разве что в детстве. А когда стала старше, началась работа, я эти качества старалась развивать. Вот взять истории триатлонистов, айронменов — это всегда преодоление себя. Это, тем не менее, нельзя назвать высокими достижениями. Высокие достижения — это, все-таки, Олимпийские игры, Чемпионаты мира и Европы. Вот там уже люди показывают наивысшие результаты, там участвуют профессионалы. Участники любительских состязаний могут позволить себе расслабиться. Но нет этого в большом спорте. Там есть только сон, тренировки и — в моем случае — дети.
S. Вы не боялись, что после рождения детей карьера закончится?
И. Нет. Компьютер надо иногда перезагружать, и рождение детей для женщины — такая же перезагрузка. Не все женщины на это настроены, но у меня материнский инстинкт сильно развит. Я очень люблю детей, и это никогда не мешало моим спортивным успехам. После Васи я долго не тренировалась, но после Вари вернулась в строй моментально. Когда Варе был год и месяц, я еще кормила грудью, но уже тренировалась и бегала. Меня тогда срочно вызвали на марафон в Тайбее (Тайбэйский международный марафон 2001 года, Ирина заняла третье место, — прим.ред.). Все мои мысли были дома, где остался ребенок: я смотрела на окружающих спортсменов и не понимала, зачем они все куда-то торопятся. Я абсолютно не волновалась из-за результата, понимала, что все успею, стану тренироваться и покажу высокий результат. В 2004 я уже выиграла марафон Твин-сити с рекордом трассы (время Ирины — 2:26:50, она прибежала первой, — прим. ред.).
S. Когда начались трудности, к которым вы, не были готовы?
И. Со мной это случилось в 38. Муж — теперь уже бывший — мне стал рассказывать, будто я уже великовозрастный спортсмен и меня уже списывают, и сборы приходится выбивать. Я не могла поверить: все шло хорошо, я добивалась отличных результатов. Именно тогда, в 2006 году, я пробежала Чемпионат Европы по легкой атлетике третьей в личном первенстве, а на Кубке Европы наша команда стала второй — я до сих пор считаю это самым большим своим достижением. Невольно стала верить мужу, ведь он мой самый близкий человек! Стало очень не комфортно, исчезло желание бегать на высоком уровне, тратить на это столько времени и сил. Легкость не вернулась, но я продолжила бегать. В 2013 году, когда мне было 45 лет, мне пришлось выйти за Татарстан на Чемпионате России по легкой атлетике. Я была выжата, без сил. Ко мне подошел Валера Григорьев (Заслуженный тренер Чувашии, — прим.ред.) и сказал: «Ирина, ты всех обойдешь, тебе нет равных, и все это знают». Меня это подтолкнуло: я встала на старт, уже понимая, что займу или первое или второе место (Ирина пришла второй, — прим.ред.). Но психологически мне тяжело дался этот марафон. Я вдруг осознала, что уже не хочу бегать марафоны на таком уровне.
S. Вы из-за этого ушли из спорта?
И. Нет. Просто я поняла, что уже всего достигла. Я с малых лет создавала вокруг себя комфорт, всегда делала то, что мне нравилось. А, когда радость от побед в спорте больших достижений ушла, я решила не обращать на это внимание, и продолжила работать. Я стала бегать не для себя, и усталость накопилась. Всегда отмечайте про себя этот момент! Если что-то делать без радости, это аукнется, как бы ты себя ни обманывал. Спорт же я по-прежнему люблю.
S. Как изменился ваш досуг, когда вы ушли из спорта высоких достижений?
И. Как-то у одного знакомого бегуна был день рождения, и его жена позвала нас с мужем в гости. Заходите, мол, чай-кофе с тортиком попьем. А для меня это была небывальщина, фейерверк новых впечатлений, настоящий праздник! Но нам надо было на тренировку, так что мы развернулись и ушли. Оказавшись на улице, я как зареву — навзрыд! Потому что даже такой, в понимании обывателя, малости, я не могла себе позволить. Выходя из спорта высоких достижений, в 45 лет, я стала радоваться совершенно обычным вещам. В жэке на меня смотрели, как на инопланетятина, потому что я с такой искренней радостью заполняла все эти бюрократические бумажки и платила за квартиру. Все это было ново, интересно. Я в первый раз сходила с подругой в магазин и купила себе вещь не за границей, а в Москве. А в кафе мне нарисовали поверх капучино сердечко со стрелой — так же, как в Италии. Я была в восторге! И, я вас уверяю, это со всеми спортсменами так.
S. Зато вы много путешествовали во время соревнований — это ведь мечта многих людей!
И. Все приходит в свое время.
Перед поездкой за рубеж на состязания мои друзья всегда радовались, что я еду в другую страну. А я всегда думала: «Так здорово, что вы остаетесь дома и никуда не едете!»
Я по-прежнему наслаждаюсь пониманием, что мне не надо никуда ехать. Но если приходится ехать, старые привычки все еще работают — к примеру, я до сих пор тщательно готовлюсь к вылетам. А это педантичность, которая доходит до абсурда. Когда спортсмен высоких достижений собирается в поездку, это настоящий квест: нужно обувь с несколькими видами стелек, определенное белье, фармакологические препараты, спортивное питание — чтобы все было под рукой. Потому что в поездке лучше лишних 15 минут в поездке поспать, чем тратить их на покупку необходимых вещей, которые забыл дома.
S. Вам доводилось нарушать свою диету и другие предписания? Спортсменам же многое нельзя.
И. О да! Спорт высоких достижений оттачивает человека, как бриллиант, грань за гранью. Нельзя даже черный чай и кофе. И спортсмены отказываются от всего, потому что им так внушили. Как-то раз я не вытерпела и наелась перед марафоном в Макдональдсе. И ничего — хуже я его от этого не пробежала. Зато я с таким настроением замечательным бежала тот марафон, потому что смогла себе позволить то, что хочу! Казалось бы, такие мелочи. Но контролируется все: и сон, и общение. Если ты смеешься, разговаривая по телефону, тебе делают замечание: нельзя, ты эмоции расходуешь. Сейчас я тренируюсь каждый день, но могу выпить холодной воды и съесть мороженое, и при этом не заболеть. Если бы я сделала это раньше, обязательно бы заболела, потому что внушила себе это. Ведь все идет от головы.
S. Будучи тренером, вы объясняете это спортсменам?
И. Я им, конечно, рассказываю, что можно, что нельзя, составляю диету и объясняю биохимические процессы. Но также и говорю: ребята, если вы чего-то сильно захотели, разрешите себе это. Захотели отдохнуть? Отдохните. Потому что ни один тренер точно не знает, что правильно для вашего организма, — вы должны слушать самих себя. Первое время они бегают с гаджетами, а потом, хотя бы на время снимают. И я прошу их заглянуть внутрь себя, прислушаться к своему организму и самочувствию. Есть такие моменты, когда уже тренеры должны доверяться спортсменам.
S. К чему сложно привыкнуть теперь, когда вы не связаны олимпийскими обязательствами?
И. Мне тяжело заставить себя отдыхать. Раньше дети говорили мне, что я выгляжу уставшей, а теперь говорят, что очень отдохнувшей. У меня достаточно времени для этого. Плюс, сейчас во мне столько энергии, но я не могу себе позволить просто ничего не делать. Но я наслаждаюсь тем, что жизнь теперь не по расписанию, и многие вещи, которые составляли жесткий график, тоже из жизни ушли. Например, то, что не надо постоянно принимать разнообразные витамины и аминокислоты. На холодильнике раньше висел целый плакат со списком, что принять до и после каждого приема пищи. Свобода: теперь ни элькарнитина, ни панангина, ни рибоксина. Такое наслаждение!
S. Легко ли вам было определиться с занятием после того, как вы постепенно стали уходить из спорта больших достижений? Были у вас сомнения?
И. У меня никогда не было страха закончить спорт. Все мои подруги не спортсменки, так что я видела, как другие люди живут. Предложений было очень много, даже звали вступить в политическую партию. Но я человек не того склада, чтобы заниматься политикой: ни один спортсмен не любит, чтобы им командовали. Я работаю в коллективе, мне легко работать с группами, и важно видеть всю картинку, знать, что от меня хотят, и понимать, что я могу сделать. Но в политике это невозможно.
S. Чем же вы теперь занимаетесь?
И. Вообще, я теперь все пытаюсь делать с комфортом, но при этом все время куда-то бегу. Не могу остановиться, не умею бездельничать. И мне это очень нравится! Во-первых, я выхожу на чемпионат Европы на полицейских играх: у меня семь золотых медалей в этом году, я чемпионка. Во-вторых, я тренер и тренирую триатлонистов. Пишу им тренировочные планы. Мастер-классы провожу. Работаю с реабилитационной группой людей, которые лечились от онкологии и раньше не бегали — они у меня недавно километр пробежали на Камском полумарафоне. Все целовались, плакали, обнимались — я с ними прослезилась. Это было очень трогательно. Еще мне много вопросов онлайн задают.
Любителям мне приходится объяснять нюансы техники бега, а также, что необходимо делать разминку. Многие не знают, как надо бегать: зачастую они неправильно ставят ноги и не знают, что нужно дышать ртом.
S. Вам вообще нравится, что все занимаются спортом повально?
И. Очень! Но одновременно это и очень смешно. Люди несерьезно воспринимают тренировки, и это отношение видно. По тому, как ты бегаешь, можно понять, какие у тебя проблемы и занятия в жизни. Все мы прячемся за маской, а бег выявляет скрытое.
S. Может ли статься, что через десять лет вы в одночасье все перемените в жизни?
И. Да, в один миг могу все переменить. Когда приходит осознание того, что на самом деле происходит в твоей жизни, надо все менять. Надо идти туда, где тебе комфортно, чтобы перестать страдать. Так у меня было и со спортом, и с разводом — если мне плохо, я все меняю. Я никогда не ругаюсь, — просто раз, и меня нет. Я себя не оправдываю, но думаю, что это правильно.