Мы — те, кто не был в Африке, те, кто следует стереотипам, бегуны и не бегуны — привыкли видеть в кенийцах бездушные беговые машины, которые собирают забеги. Но это такие же люди, с такими же проблемами и сложностями. Их истории показались мне самым интересным из того, что я видел во время своего путешествия.
Страна девизов
Кения — это страна девизов. Девиз Кении (а также название общественного института, — прим.ред.) — Harambee, то есть, «работаем вместе». И это отражается во всем, в том числе и в беге — они тренируются исключительно в группах, никто не выходит на тренировку в одиночку. В школах тоже свой девиз — Better your best («Улучши лучшее, усовершенствуй свой личный результат», — прим.ред.). Негласный девиз всех кенийских спортсменов — Train hard, win easy («Тренируйся жёстко, побеждай легко», — прим.ред.), и это тоже отражает их культуру бега, они действительно тренируются на максимуме.
Майна
Майне 32 года, его жене Келлен 30, и оба выглядят очень молодо. Кстати, к возрасту они относятся так же легко, как к проблемам — здесь нет такой погони за временем, ускользающей молодостью, как у нас. Юбилей у Келлен был как раз в январе, когда я у них гостил. Они вспомнили о её дне рождении только под конец дня.
Личный рекорд Майны на полумарафоне — 61:15. Это уровень рекорда России (его поставил в 1996 году Дмитрий Капитонов, — прим.ред.), а в Кении Майна с таким результатом считается неперспективным бегуном. Майна даже не суется в национальные чемпионаты — уже понял, что там ему ничего не светит, поэтому фокусируется только на коммерческих пробегах. У него есть цель — выбежать из 60 минут, и я верю, что у него это получится, учитывая его серьёзное отношение к делу.
Майна зарабатывает на жизнь небольшими пробегами. Едет в Европу, живет там три месяца, тренируется и одновременно выступает каждую неделю. Так я с ним и встретился, на очередном старте. Во время таких поездок бывают периоды, когда приходится стартовать по два-три раза в неделю. Как потом шутил Элам:
«Если ты обогнал кенийца на каком-нибудь пробеге, не обольщайся: возможно, это его четвертый старт за неделю».
В этом году Майна планировал ехать туда вместе с Келлен, но ей, к сожалению, не дали визу на длительный срок.
Раз уж это страна девизов, то я не мог не спросить каждого бегуна о его собственном лозунге. Так вот, лозунг Майны вполне четко отражает суть его тренировок: «Train hard, win easy» — набрать такую форму, чтобы в течение трёх месяцев с минимальными затратами выиграть как можно больше пробегов. Но мне больше понравился девиз Келлен: «Начинай то, что можешь довести до конца. Доводи до конца то, что начал». Когда они спросили меня о моём лозунге, я им в шутку ответил: «Train smart, win easy». Для меня, всё же, важнее подходить к тренировкам, в первую, очередь с головой, нежели с самоотдачей.
Элам
Дом Элама снаружи похож на гараж. Широкие двери, внутри — одна комната без окон. Занавеской отделена кухня от зала. Живут очень бедно и компактно. Но, что удивительно: с одной стороны, нищета, бедность, возвращение в прошлое. С другой — прогресс: компьютер, сотовая связь, телевидение. Интернет в Кении дорогой — мобильный безлимит стоит 60 долларов в месяц, так что я часто раздавал со своего телефона. У Элама есть компьютер, и Элам один из немногих в нём неплохо разбирается. У него даже есть собственная идея для бизнеса: «Я буду покупать фильмы, записывать их на диски и продавать подешевле или давать напрокат». Вообще, поскольку у них многое ещё не развито, простора для бизнеса полно, копай, куда хочешь, развивай свою идею. Можно даже повторять всё то, через что мы уже прошли в России.
Беговые рекорды Элама такие же, как и у меня, по крайней мере здесь, на высоте. На мой вопрос, насколько велики его цели в беге, он честно ответил: «Если даже я пробегу десятку за 27 минут, никому это не будет интересно. Подумаешь, очередной чёрный показал высокий результат. Если это сделаешь ты — станешь звездой». Поэтому о моей подготовке он беспокоился гораздо больше, чем о своей. Однажды на длительном кроссе, который мы бегали вместе, я так устал, что решил схалтурить и дойти пешком, но он стал настаивать на том, чтобы мы обязательно добежали, пусть даже медленно:
«Я хочу, чтобы однажды ты установил национальный рекорд, а для этого ты должен терпеть».
У Элама есть своя беговая мечта — быть пейсмейкером на крупном марафоне. Пейсмейкеры, по его словам, неплохо зарабатывают, но при этом должны иметь очень высокий уровень подготовки. Мы с ним договорились, что я обязательно приглашу его провести меня, как только соберусь пробежать быстрый марафон, но только в том случае, если он будет в хорошей форме. С тех пор он постоянно напоминал мне об этом, говоря: «Не беспокойся, я буду в отличной форме».
Кстати, о его форме. Когда я приехал Элам только-только начинал тренироваться, восстановившись от травмы. «Сейчас я готов только на 50%. Я вешу 67 кг, хотя мой рабочий вес — 63 кг. Мне нужно время, чтобы прийти в нужную кондицию», — говорил он мне. К сожалению, в отличие от Майны у Элама менее ответственный и обдуманный подход к подготовке. Он не жалел себя ни на одной тренировке, хотя ему следовало потратить какое-то время, бегая спокойно, чтобы подготовиться к скоростным работам с более сильными ребятами. Я пытался донести это до него, но он не слушал. В итоге, в конце месяца он вновь травмировался.
Мне очень понравились девизы Элама: «Better donkey die, and the luggage safe»: пусть лучше лошадь издохнет, но товар довезёт.
Если у тебя есть цель, что бы ни случилось, ты должен её достичь. В его случае, добиваясь этой цели, он, как та лошадь, и травмировался. Второй девиз: «Die driver, die conductor» (дословно: «умрет водитель, умрет и кондуктор», — прим.ред.). Расшифровал он мне его следующим образом: иногда для достижения цели приходится рисковать. Нужно не бояться идти ва-банк, например, на соревнованиях или в тренировочном процессе.
Деннис
Деннис — ещё один интересный персонаж из нашей тренировочной группы. Молодой парень, на вид — двадцать пять, двадцать шесть лет. Мы с ним периодически соревновались на тренировках: то он меня обыграет, то я его на финише обгоню. Деннис бегает уже достаточно давно, у него высокие личные рекорды на марафоне и полумарафоне, но пару лет назад, получив травму, он решил окончательно завязать с бегом. Он начал подрабатывать тем, что закрашивал дефекты у машин, зарабатывая по 20 долларов в день. По его словам, этого было недостаточно для хорошего содержания семьи.
Когда после очередной скоростной работы я спросил его, почему он решил вернуться в бег, Деннис ответил, что всё дело в Олимпиаде. Прошлым летом он с большим интересом следил за беговыми программами Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро, даже просыпался рано утром, только бы не пропустить некоторые забеги. В заключительный день, когда проходил марафон, Деннис был настолько впечатлен победой Кипчоге (Элиуд Кипчоге, в 2015 и 2016 году выигрывал в Лондонском марафоне, взял «золото» на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро с результатом 2:08:44, — прим.ред.) и самоотверженной борьбой Галена Раппа (американский бегун, обладатель «серебра» на лондонской «десятке» 2016 года и «бронзы» — на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро — прим.ред.), что не смог сдержать эмоций и заплакал. В тот же день он пробежал свой первый кросс. В августе сделал еще несколько пробежек и твердо решил вновь начать тренироваться. С октября начал бегать — сейчас тренируется с группой.
На вопрос, сколько ему лет, он, смеясь, ответил: по паспорту — 34, а на самом деле — 41. Всё дело в том, что в детстве, окончив начальную школу, он решил сделать перерыв. Когда через несколько лет Деннис захотел возобновить обучение в средней школе, оказалось, что он уже не проходит по возрасту, и ему пришлось «омолодиться», поменяв паспорт. Так что по паспорту он моложе себя настоящего на семь лет. Сейчас, конечно, это ему только все портит, потому что он мог бы выступать в категории masters (ветераны), и иметь больше шансов на победу. Но возвращать настоящую дату рождения уже поздно — на всех забегах он значится в другой возрастной группе.
Раньше кенийцы пользовались своей внешностью как преимуществом, и на юниорские чемпионаты мира приезжали люди более старшего возраста. Часто это оборачивалось скандалом.
Я не мог не спросить у Денниса о его девизе. Он ответил просто: «Be yourself» («Будь собой», — прим.ред.). Я сказал, ну, тебе, человеку с двумя паспортами, это идеально подходит. Он посмеялся и объяснил: «Никогда не смотри на других, просто делай так, как сам считаешь нужным, подстраиваясь только под себя». В этом выражается его философии бега. Деннис никогда не тренируется жестко, если не считает, что это необходимо, старается беречь себя. Нечасто встретишь кенийца с таким отношением к тренировкам. Думаю, в значительной степени на его взгляды повлияла травма, из-за которой он чуть не завязал с бегом.
Чаос
Я старался не задавать им личных вопросов. Например, для меня так и осталось загадкой, как многие из них зарабатывают на жизнь. Ребята мне говорили, что у них есть некий заработок: кто-то вложился в некое дело, кого-то знакомые поддерживают, у кого-то работает жена, но подробнее я не решался уточнять. Поэтому многое о встреченных мною людях я узнал от Майны.
Вот Чаос, например. По словам Майны, Чаос начал бегать в 30 лет, а до этого работал водовозом — перевозил воду на телеге от одной деревни в другую. Это тяжелая профессия, мне приходилось встречать этих людей. Чтобы не тратить много времени, они стараются тащить телегу легкой трусцой. Возможно, это позволило Чаосу набрать хорошую беговую базу.
Сейчас Чаосу 55 лет. Два года назад он потерял жену. Остался один, с шестью детьми: две дочери уже замужем, четверо парней учатся в начальной и средней школах, еще совсем дети, и он их должен содержать. Немного помогают его дочери, частично со средствами поддерживает Майна. Сам Чаос тоже периодически идёт работать, когда появляется какая-нибудь шабашка, но, всё же, основная надежда на бег. Поэтому свободные от работы дни он тренируется, но совмещать и то, и другое в один день нереально. Сейчас его цель — выбраться на международный пробег и попытаться выиграть среди ветеранов, чтобы заработать денег.
В прошлом году кенийская федерация собирала сборную ветеранов на какие-то международные соревнования и включила Чаоса в команду, но не смогла до него дозвониться. У Чаоса нет телефона, и он пролетел.
Самое интересное — это его результаты. Его личный на полумарафоне — 68 минут, «десятка» — 32 минуты, молодые парни-то не все так бегают. Я был удивлен, что человек такого возраста имеет столь высокие результаты, и они были показаны на высоте, в Кении! Он еще ни разу в жизни не выезжал за рубеж, а жаль, такой человек многих мог бы вдохновить. Сейчас ему особенно важно тренироваться с умом, потому что в последние дни моего пребывания его уже начинали беспокоить травмы, да и в таком возрасте очень легко переборщить с нагрузкой.
А ведь все они бегают в таких кроссовках, которым уже по 5-6 лет. Я оставил Чаосу обе пары своих беговых кроссовок, он так обрадовался. Причем у нас совпал размер обуви, но я уверен, что даже если бы не совпал, кроссовки на размер больше или меньше — это всё равно лучше, чем то, в чем они бегают сейчас: стоптанные до дыр и перешитые кроссовки. За весь месяц ни один кениец не попросил у меня материальной помощи, хотя они знали, что мне есть, чем поделиться. Чаос был единственным, который сказал: «Если получится, пришли мне, пожалуйста, еще». Но в его положении это нормально — этот человек думает не о себе, а о детях, и о том, как их прокормить.
Дети. Виктор и Габриэль
До моего приезда дети Майны очень боялись белокожих людей. Габриэль, например, завидя белого, тут же начинал плакать. Поэтому к моему прибытию Майна готовил детей заранее: показывал фотографии, рассказывал обо мне. Его младший сын, Виктор, поначалу, всё же, не мог ко мне привыкнуть, боялся. Убегал от меня, прятался, заливался слезами. Но мы быстро сдружились, хоть и не понимали друг друга. Виктору полтора года, Габриэлю — четыре, разумеется, английского они еще не знали, говорили только на суахили.
Когда я пришел в гости к Эламу, его двухлетняя дочка тоже испугалась и разревелась. Ревела, пока я не вышел из комнаты. Но эти дети — исключение: в основном, встреченные ребятишки приходили от меня в восторг. Иногда мне казалось, что одной своей пробежкой по кенийским улочкам мне удавалось осчастливить намного больше детей, чем это делает Дед мороз за всю новогоднюю смену. В итоге Виктор преодолел свои страхи, и мы друг к другу очень привязались. Он сразу же начал называть меня «Эмаа, Амас, Амо». Мы решили, что он путает меня с братом Келлен по имени Амос (не пойму, как нас можно было перепутать).
Постепенно все стали называть меня Амо или Амос, потому что это проще, чем пытаться выговорить «Искандер».
Как и любой ребенок, Виктор требовал к себе внимания. Иногда весь дом просыпался от криков Виктора: «Бабá, бабá, чай!», — что значило: «Папа, хочу чай!». Почему-то он был больше привязан к отцу. Келлен всегда вставала очень рано, кормила детей, собирала Габриэля в школу, иногда успевала даже съездить на рынок перед тренировкой. Майне не всегда удавалось отдохнуть днём между тренировками — Виктор никому не давал покоя. Но он такой милый — у него самая очаровательная улыбка из всех, что мне приходилось видеть.
Иногда вечерами я угощал детей шоколадом или какими-нибудь другими сладостями, которые привёз с собой. Им было без разницы, любая сладость для них — это шоколад. Теперь каждый вечер за ужином они просили у меня шоколад, выкрикивая: «Amo, chocolate!». Габриель же, вообще не зная английского, как-то выдал: «Amo, can you give me chocolate?»
В феврале у них в городе прошел чемпионат по кроссу. Нередко на такие соревнования заглядывают иностранцы, чтобы соперничать с кенийцами. Майна написал мне: «Виктор увидел белого бегуна и, решив, что это ты, стал звать его: «Амо, Амо!» Мне с трудом удалось объяснить сыну, что ты уже уехал».
Эпилог
Кенийская зима длится с июня по август, но моя поездка пришлась на самый разгар лета. Поэтому мое пребывание в этой стране выпало на сухую и жаркую погоду. Я сразу же обгорел и пугал кенийцев своим красным видом — те понятия не имели, что такое солнечный ожог. Я, разумеется, не обижался — мои приключения принесли мне столько классных эмоций, что я от души смеялся над собой вместе с ребятами. А на следующий день после моего возвращения в Москву Майна написал мне: «Пошел дождь».