Вызов 1: Победить соперников, а не время
В нашей стране очень невысокий уровень стайерского бега. Конечно же, у нас есть сильные марафонцы, но они уже скорее бегуны прошлого (имеется в виду, что они принадлежат к более старшему поколению бегунов; например, Алексей Соколов установил рекорд России в 2009 в Дублине, пробежав марафон за 2:09:07, Дмитрий Сафронов пробежал в 2011 Лондонский за 2:09:35, и обоим сегодня больше 35 лет, — прим.ред.). В России всегда был костяк из бегунов высокого класса, небольшой, человека четыре-пять, если брать последний период. Остальные же, скорее, бегуны второго эшелона, которые по неизвестным мне причинам не бегут быстро.
Что значит «быстро»? Хотя бы быстрее женского мирового рекорда (его установила в 2003 году Пола Рэдклифф — 2.15 — прим.ред.). Любой профессионал должен бежать быстрее любой женщины в мире. Всё. Я считаю так. Если ты на своей дистанции не обгоняешь всех женщин, то, к сожалению, ты не в праве считаться бегуном высокого класса. И к сожалению, результаты выше женского мирового рекорда у нас не так уж и много бегунов-профессионалов демонстрируют. Я отказываюсь верить, что так сложно выбежать из 2:15. И, пока не проверю, не поверю.
Что касается цели стать сильнейшим в этом виде, то это, конечно, что-то более отчаянное. Но, учитывая то, что российский профессиональный бег сейчас находится в изоляции (то есть, российским профессиональным легкоатлетам запрещено участвовать в зарубежных стартах по решению IAAF, — прим.ред.), то велик шанс, что из 2:12 при таких условиях никто уже и не пробежит. Результат-то пугающий, с одной стороны, но если ставить цель побороть не время, а соперников, то всё становится проще.
Каждого из соперников можно обыграть, если рассматривать по одному. А если получится всех обогнать, значит, я смогу и продемонстрировать лучшее время.
Последние годы воспитали, убили во мне страх перед соперниками. Если раньше мне было боязно даже выходить на старт с какими-то людьми, — я прямо чувствовал их силу, и вот эта трусливость бежать за ними меня просто тормозила, не позволяла терпеть, рисковать, обгонять, — то сейчас это прошло. Может быть, это назовут самоуверенностью, но, мне кажется, просто поменялась психология и отношение к соревнованиям. Противники больше меня не пугают.
Вызов 2: Жить полной жизнью
«Если человек не ездил на лошадях по глухим проселочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего. Все равно он не поймет. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу», — Михаил Булгаков, «Записки юного врача».
Многие марафонцы рассказывают, что самые ужасные периоды в их жизни — это подготовки к быстрым марафонам. Сложные и изнурительные тренировки, тяжелая обыденная однообразность и необходимая систематичность нереально опустошают физически и психологически так, что требуют полной самоотдачи.
Неужели результат из 2:15 требует таких жертв? Пфф, не верю! Уверен, можно относиться ко всему проще.
Да, конечно, нужна дисциплина и систематичность, но можно обойтись и без дневного сна, и без грамотного восстановления, и без жесткого режима, и без частого пребывания в горах и тепличных условиях. Либо, раз уж ты отдаешься своему делу полностью, то будь добр, выжимай из него всё до последней капли.
Меня не пугают эти трудности. У меня уже более-менее выстроенный режим, и я психологически готов выдерживать эту обыденность. Не думаю, что придется сильно менять свой образ жизни — единственное, придется увеличить объемы (думаю, больше 160 км в неделю). Но это несложно сделать — в крайнем случае, всегда можно жертвовать сном. Ну а вообще, просто придётся меньше прокрастинировать.
Если раньше косяки в дисциплине можно было как-то заглаживать, то теперь это будет сделать сложнее. Придется ко всему относиться с большей ответственностью. Самый тяжелый период будет, конечно, зимой — это же психологически по-настоящему сложный период подготовки. Плюс придется много бегать по беговой дорожке и в манеже. Это будет период экспериментов.
Почему результаты российских бегунов упали?
Запрет IAAF и плохие дороги
Мы сейчас взаперти, а в России старты не самые лучшие в плане скоростных трасс. Мне кажется, в России нет ни одного пробега удобного по времени, где можно было бы очень быстро бежать и показывать хорошие результаты.
Организаторы российских стартов слабо заинтересованы в результате
Чтобы спортсмены бежали быстро, их нужно как-то мотивировать. И это должна быть материальная мотивация. Скажем, Пермь, если я не ошибаюсь, давала за победу 500 000 рублей. Уже что-то. Плюс, хорошей мотивацией является надбавка за рекорд трассы. Как-то надо попытаться не только привлечь сильных марафонцев, но и мотивировать их бежать быстрее. Да, стартам выгоднее привлекать не рекордсменов, а работать на повышение массовости забега. Однако, если смотреть далеко вперед, то в долгосрочной перспективе нельзя игнорировать профиков: высокие результаты и деньги привлекают сильных бегунов, сильные бегуны тянут за собой более слабых бегунов, более слабые — остальных.
Конечно, глупо перекладывать ответственность за низкие результаты на плечи организаторов, но и им стоит понимать, что они тоже к этому причастны.
Спортсмены, находясь в условиях изоляции, пытаются выживать: раньше они могли зарабатывать за рубежом, а здесь сейчас этой возможности нет, поэтому им приходится экономить силы, собирая крохи с разных стартов. Берут количеством, при этом жертвуя качеством.
Но с другой стороны, пока не сложилась вот такая вот ситуация, что все вдруг стали невыездными, мало кто из марафонцев жаловал российские пробеги своим присутствием, а теперь они вдруг удивляются, почему здесь такие низкие призовые и плохое качество организации. А откуда было взяться высокому уровню, если никто не задавал планку?
Нет огня
Мне очень нравится пример братьев Зейна и Джейка Робертсонов из Новой Зеландии. Те поменяли всё ради осуществления собственной мечты: они уехали в детстве в Кению, и тренируются там всю жизнь. Сейчас они в числе лучших белых бегунов в мире на полумарафоне. Один из часа выбежал (Зейн завершил полумарафон за 59:47 минут в 2015 году — прим.ред.), другой соперничал с Мо Фара на полумарафоне (на Great North Run Джейк завершил полумарафон за 1:00:12, всего на 6 секунд медленнее Мо, — прим.ред.): Мо Фара за ним тянулся всю дистанцию и осмелился обогнать только на финише. Вот — эта спортивная дерзость и огонь в сердце, когда ты идешь к своей цели, не боясь рисковать.
Я не вижу этого огня у наших спортсменов. Он есть лишь у единиц. Все остальные словно чего-то ждут. Но чего ждать-то?
Еще два таких года, и профессиональный марафон в России просто вымрет.
Нас всех заперли, куда уж хуже — терять нечего. В ответе за свою тяжелую жизнь, прежде всего, сами спортсмены, и если они сами не начнут что-то менять, то сама по себе она легче не станет.
Планы и check-points
Ближайший марафон планирую пробежать, скорее всего, весной. Этот будет первый марафон, он должен быть легким. Первый check-point — 2.20, никаких высоких целей. Второй: осенью 2018 бежать марафон уже посерьезнее. Ну еще Степан будет моим вечным «чек-поинтом».
Однако, думаю, Степан быстро сломается. Просто потому что он не выдержит вот этого общественного давления и внимания. Ведь он, как и многие его коллеги, привык делать всё молча, втихую, а тут на тебе – и ты под пристальным вниманием. Не все выдерживают такой психологической нагрузки.