S. Что именно стало причиной для создания Run For Dogs?
Я. Я росла с желанием помогать, я так была воспитана. Всегда перед глазами был пример мамы с папой — они считали, что то, что ты отдаешь в мир, он тебе возвращает. До того, как я стала делать «Пушистый забег», я могла себе позволить переводить сумму до 5 тысяч рублей на благотворительность, но всё, что превышало эту сумму, было для меня психологически слишком большой суммой. Собственно, именно это и стало одной из причин создания Run For Dogs — я поняла, что, раз я не могу позволить себе отдавать такие деньги, значит, я должна нести эту идею в массы и таким образом помочь.
S. То есть, вы участвовали в благотворительности до того, как придумали «Пушистый забег»?
Я. Здесь, как и везде, есть задачи, а есть отговорки. Если ты хочешь помогать, но не можешь себе этого позволить, у тебя всегда есть возможность поволонтерить.
Когда я была студенткой, я волонтерила в фонде милосердия — у меня была машина, и я помогала отвозить бабушек и детей из многодетных семей в больницу или в аэропорт. Так что помогать можно по-разному.
S. Сколько удалось собрать на самом первом мероприятии?
Я. На нашем первом забеге мы собрали 31000 рублей; по тем временам доллар стоил порядка 30, так что я гордилась тем, что 1000 долларов я собрала благодаря своим усилиям на помощь собакам.
S. Как вы придумали такой формат, как родилась идея Run For Dogs?
Я. Проект начался с моей любви к бегу, к животным и к организации. Три года назад, когда началась история Run For Dogs, не было благотворительных проектов, помогающих животным. Были те, что помогают детям и пожилым людям — эта проблематика уже принята обществом (и что, как мне кажется, хороший показатель уровня развития и зрелости населения Москвы). Плюс, большинство благотворительных проектов – это большие организации, пришедшие в бег как в дополнительную область для файндрайзинга. Run For Dogs же, наоборот, вырос из бега.
S. Многие люди не верят в добросовестность благотворительных организаций, насколько прозрачна работа вашей?
Я. У нас две цели: финансовая помощь и промоушн. «Пушистый забег» — ключевое мероприятие проекта, на котором мы собираем средства, которые передаем в приюты и в разные фонды. Бегуны платят регистрационный взнос за забег, а бегая другие забеги в наших футболках, они привлекают внимание к проблеме. На нашем сайте мы публикуем средства отчетности, которые нам предоставляют получатели денег (приюты, фонды, частные волонтеры, которые подбирают и спасают животных, на свои деньги оплачивают им передержку, операции и всё медикаментозное лечение). Чеки мы публикуем в инстагараме и на сайте.
Также мы промоутируем историю бездомных животных — три собаки на нашем забеге нашли дом. Прекрасно, что даже люди, которые взяли своих животных не на забеге, но пришли на забег побегать с собачками, приходят к мысли о том, что животное не трата времени, не проблема, а полноценный друг на тренировках и по жизни. Они нам потом в инстаграме пишут слова благодарности, и иногда — что тоже взяли собаку в приюте или у волонтеров. К тому же, мы ставим свои флаги на других забегах, формируем свои команды — может быть, вы видели людей на тренировках в наших футболках. Это всё объединяет людей с одной позицией: тех, кто, как и я, любят и бег, и животных.
S. Работает ли это в обратную сторону? Может быть, люди начинают бегать после того, как придут на забег, просто чтобы помочь собакам?
Я. У нас две целевые аудитории: бегуны, для которых забег — это возможность наумиляться вдоволь, погладить животных и прийти в следующий раз уже со своим пушистым другом и развлечь его. Вторая категория — те, кто больше любят животных и приходят поволонтерить ради них.
Я после наших забегов пролистываю инстаграм и вижу волонтеров, которые в обычной жизни не бегают, но попробовали бегать с нами. У нас же небольшая дистанция, 5 км всего.
К тому же, это ведь такое классное комьюнити, такие интересные люди, чем не повод заняться бегом.
S. На какие иностранные организации ориентируется Run For Dogs?
Я. У нас нетипичный случай — нет иностранной организации, с которой мы брали бы пример. Скорее, иностранные организации ориентируются на нас. И в дальнейшем я намереваюсь Run For Dogs запускать за рубежом, хочу этот план в ближайшее время осуществить. Вообще, в Штатах у нас всё уже готово к запуску, но для того, чтобы всё начать, нужно зарегистрировать фонд, а это стоит от 8 тысяч долларов. Но пока у меня нет для этого свободных средств.
S. Как к вам присоединиться?
Я. К нам можно присоединиться, написав нам в социальных сетях. После «Пушистого забега» (следующие — в 2018 году) мы будем собираться единомышленниками раз в месяц и вместе ездить в приют. Общаться, помогать собакам, гладить, гулять с ними и получать от этого удовольствие. Помимо прочего — есть еще и наши беговые тренировки.
S. Сколько человек у вас в команде и кто чем занимается?
Я. Сейчас у нас два человека в команде, я и Данила Курников, известный в беговом мире как Даня Раннер. Я отвечаю за маркетинговую историю, а Даня — за волонтеров и трассу. До этого у нас было еще два человека в проекте, но они по разным причинам ушли. Сейчас желающих очень много, мне пишут, просят взять в Run For Dogs. Но вопрос в том, чтобы человек мог что-то свое принести.
Нужна инициативность, а не просто желание «быть в проекте». Мы готовы принять тех, кто разделяет страсть к тому, что мы делаем, кто готов это делать не на словах, а доказывать поступками.
Вообще, весь проект и его развитие сложились благодаря окружающим мне людям. Это изначально поддержка родителей, потом — добрых людей, откликнувшихся на первом забеге и давших нам кафе и 25 тысяч рублей на организацию мероприятия. Потом — бренд Reebok, и с третьего забега наш полноценный партнер Purina, и без их участия проект бы не вырос, потому что большинство затрат они берут на себя.
S. Этот проект приносит вам лично какую-то материальную выгоду?
Я. Нет, абсолютно никакой. Это приносит мне бессонные ночи, круги под глазами, личные траты — на печать футболок, флагов, медалей. При всем при этом то удовольствие, которое я получаю, делая этот проект, окупается с лихвой.
S. Помните ли вы первую спасённую собачку?
Я. Конечно помню! Это случилось задолго до Run For Dogs. Было воскресенье, я ехала по трассе из Ярославля в Москву и остановилась под Ростовом, чтобы купить ягод. Вдруг я услышала какой-то писк в кустах — заглянула и увидела дворнягу, подростка метиса овчарки. Он был в полуобмороке, над ним летали мухи — его кто-то переехал, и его задние лапы вообще не работали. Я поняла, что если оставить ее здесь, она умрет. Дальше была целая история о том, как я ее спасала. Нашла единственного в городе ветеринара и стала ее вызванивать, готова была платить за лечение, сколько она скажет. На что услышала ответ: «Не поеду к вашей собачке, вдруг она меня укусит, и вообще у меня сейчас свидание, мне не до вас». Ни скорая помощь, ни проезжающие мимо дальнобойщики не согласились помочь хотя бы дотащить раненого пса до машины (собака тяжелая, весила более 20 кг) — вдруг укусит. И боженька послал мне девушку, которая была под воздействием алкоголя, ничего не боялась и дотащила пса на мешке из-под картошки до моей машины.
Ехать в Москву с больным псом было страшновато. Но я позвонила маме, спросила, куда везти, и она меня поддержала: говорит, вези домой, разберемся. И этот ее настрой дал мне тоже поддержку. Голова у него шаталась, я все боялась, что он сейчас умрет. Проезжая мимо Сергиева Посада, я попросила своего друга, местного, найти ветеринара в своем городе — я была рядом с Сергиевым Посадом. Всё получилось — ветеринар приехал, провел обследования, сделал инъекции антибиотиков, противовоспалительных и обезболивающих. В Москве он поселился у мамы в офисе, делал свои делишки в пеленки, ползал, опираясь на две передние лапы, что не помешало ему перегрызть всю местную технику.
S. Вам удалось найти для него дом?
Я. Был вариант перевезти его в Штаты, но тогда, шесть-семь лет назад, я еще не знала, как это делается. Это сейчас у меня опыт двух перевезенных в Штаты собак уже есть, одна из них моя. Искала ему хозяев на фейсбуке, что тогда не было особенно эффективно — на тот момент у меня на фейсбуке было всего 14 друзей. Сейчас собака живет за городом и здравствует, по-прежнему боится мужчин, — кто-то его напугал в детстве, видимо (может, тот самый человек, который его сбил). Но, самое главное, у пса есть дом, и зовут его Ростик, в честь Ростова, где я его нашла. А вторая собака — моя личная собака, собака моей семьи, она была со мной на забеге, но я ее отвезла к мужу в Бостон, поскольку у нас там дом и есть задний двор, по которому он может бегать. Пса тоже зовут Бостон, и он занимается тем, что день напролет гоняет оленей и счастливо живет.
S. Вы любите всех животных или только собак?
Я. Я люблю одинаково и кошек, и собак, не могу сказать, кто мне нравится больше. Мой идеальный дом — три собаки, несколько кошек и еще кто-нибудь из крупного рогатого скота (не с целью мяса и молока, я веган, а чтобы быть ближе к природе). Я взяла сама собаку, когда стала жить одна и поняла, что могу нести ответственность за свои решения и имею право кого-то привести домой. Когда я завела Бостона, я не сказала об этом родителям, потому что понимала, что меня будут отговаривать. Привезла Бостона домой, и три дня это был молчаливый пёс. В мои планы входило через полгодика рассказать им, что у меня есть собака, что было не сложно — я живу за ТТК, а родители — в центре, и не так часто к нам ездят, как я к ним. Но на третий день Бостон решил подать голос прямо во время моего разговора с мамой по телефону. Так они узнали, что в нашей семье есть еще и собака. Когда я впервые улетела в Штаты, я оставила Бостона родителям, и боялась просыпаться, потому что из-за разницы во времени (у нас 9 утра, в Москве — 16:00) мне приходила масса сообщений, стоило открыть глаза: «Когда ты приедешь? Твоя собака снесла полдома!» Это было не со зла, конечно, но очень смешно.
S. Вы можете сформулировать, для чего человеку помогать животным?
Я. Для самого себя. Читать лекции не моя сфера, но иногда меня приглашают в школы и в вузы. И недавно я как раз вела урок про достоинство. На нем я рассказывала, что те люди, которые умеют заботиться о животных, знают, что их нельзя пинать, бить и выплёскивать на них свою агрессию. Такие люди никогда не станут проявлять агрессию по отношению к людям. То, как человек ведет себя с животными — это маркер социальной адаптации человека. Второе мнение, которое есть у нас в обществе — собака и любое домашнее животное — это ответственность, трата денег на мытьё, уход, медикаменты. Но они забывают и об обратной стороне: это еще и полноценный член семьи, которое приносит счастье, эндорфины и воспитывает ответственность в детях. И сейчас в Москве для животных есть все условия для того, чтобы животное адаптировалось к городской жизни вместе с хозяином. Мы ведем на сайте рубрику Dog friendly мест, куда можно прийти со своей собакой и также повышать социализацию, свою и животного. Да и просто в городе есть масса популярных ресторанов, на двери которых висит наша наклейка.
S. Можно ли сказать, что Run For Dogs — дело вашей жизни?
Я. Сегодня про проект сейчас знают различные уровни из всех социальных слоев Москвы. Я не могу пока сказать, что он популярен, потому что у меня завышенные требования, но про него слышали и знают многие. Но, увы, сложно назвать это делом моей жизни — из-за непонимания со стороны людей. Оказываясь в компании незнакомых людей, я представляюсь как угодно, но не как автор «Пушистого забега». Просто потому, что есть много людей, которые не понимают, зачем помогать животным, если есть масса пожилых людей и детей, которым требуется помощь. А животные, мол, так, по остаточному принципу. А я считаю, что надо помогать всем. Детям и пожилым людям есть куда обратиться (конечно можно идти в дебри и считать, что этого недостаточно, но это уже тема для иной дискуссии). А животные безмолвны.