S. Все тренируют взрослых, а вы — детишек. Почему так? Это связано с тем, что у вас дети?
Н. Я придумала детские тренировки, чтобы моя старшая дочка Вика меньше времени проводила на продленке, а больше — со мной. Место долго искать не пришлось: рядом с велотреком в Крылатском есть английская школа. Отделения этих школ есть по всему миру и они проводят ежегодные международные турниры, куда включена легкая атлетика, и все ученики хотят пройти отбор и попасть в команду. Совершенно непривычное для российской школы отношение к спорту — здесь дети сами видя объявления в школе, приходили домой и просили мам записать их ко мне. Так я собрала группу. Ограничений по возрасту я не ставила: сейчас старшим детям 13 лет, младшим — семь лет, в этом году и мой сын начал бегать. А вообще у меня и взрослые тоже занимаются.
S. Cложнее тренировать детей или взрослых?
Н. C детьми кайфую — у них мотивация, соревновательные дух, постоянный прогресс, искренность и бесконечная наивность. А главное, регулярность. Со взрослыми сложнее: у них меняются планы, они могут из отпуска вернуться не тренированными, а потом решить, что надо перестать бегать, и вместо этого, например, записаться в кружок по шахматам (а потом снова начать готовиться к марафону). Хотя ко мне почти не приходят за «серьёзным» результатом — у каждого тренера «свои» клиенты. Ко мне чаще приходят за техникой бега или просто чтобы начать бегать. А потом втягиваются.
S. Можно сказать, что взрослые менее целеустремленные, чем дети?
Н. Вряд ли можно сравнивать. Некоторым, например, не подходит моё видение процесса, потому что я не из тех, кто будет кричать: «Устал на работе? А ну быстро собрал свои сопли! Встал и погнал!». Я, скорее, постараюсь маневрировать между тренировками, нагрузками и отдыхом, чтобы процесс был в удовольствие. Я считаю, если чувствуешь человека, можно достичь любых результатов. Для меня профессионализм — когда тренер понимает, какую нагрузку дать и когда устроить конкретному человеку отдых. Некоторые люди не умеют отдыхать, а привыкли «убиваться», — для таких есть специальные тренера, которые будут «жестить». У нас другие отношения с учениками, доверительные — некоторые просто приходят побегать и поболтать обо всем на свете. Один, например, спросил, можно ли он на тренировки будет девушек своих приводить, чтобы я ему советы давала и говорила, что я о них думаю. Но так ни одной не привёл.
S. Давайте про подростковую группу поговорим. Похожи ли одиннадцати-тринадцатилетки на то, какой вы были в их возрасте?
Н. Для меня бег не был самоцелью — это было времяпрепровождением. Я, вообще, довольно случайно бегом занялась — мама все детство отдавала меня в разные секции, где мне надоедало через две недели и я вскоре шла в следующую. Рисование, карате, танцы, — и только в 13 лет я добралась до легкой атлетики.
Привлек меня не сам бег — мне нравилась наша компания, нравилось участвовать в соревнованиях, которые я легко выигрывала. Мне казалось, что я просто тусуюсь, и этой легкости в достижениях я вообще не ценила.
Я недоумевала, зачем остальные дети приезжают на соревнования, если я, даже не тренируясь, обгоняю их. Но сейчас, зная те цифры и глядя на нынешних детей, понимаю, что тогда очень быстро бегала.
S. А как сверстники из обычной школы относились к тому, что вы занимаетесь бегом?
Н. Я помню лица, которые делали одноклассники, когда узнавали, что я занимаюсь легкой атлетикой: они на меня смотрели так, словно я увлечена чем-то недостойным внимания. Сейчас все дети совершенно по-другому относятся к спорту в целом и к бегу в частности. Дети из английской школы стремятся попасть в команду школы и понимают, что это престижно. Некоторые ставят цели выполнить нормативы, чтобы получать спортивные гранты на обучение в колледжах и университетах.
S. Выходит, легкая атлетика увлекала вас больше всех других кружков и интересов?
Н. Не совсем так: я заканчивала юридическую гимназию, у которой был договор с юридическим университетом, куда шел после сдачи экзаменов весь класс. И вот после двух лет практики в прокуратуре я поняла, что юристом быть не хочу: все время бумаги, дела, рутина. Тренеры из спортивной секции уговаривали пойти в физкультурный, у них в то время профориентация была обязательной. И я согласилась, рассчитывая, что, когда определюсь с профессией получу второе высшее. Для сравнения: подруга, которая со мной бегала, не пошла в физкультурный, потому что ей мама сказала: Маша, ты что, дура, всю жизнь будешь училкой по физ-ре? И Маша пошла в колледж на бухгалтера, к ее сожалению. Теперь, видя, как я живу — дети, выезды, путешествия, свободный график, — и сравнивая с собственной однообразной работой с девяти до шести, она мне при встрече каждый раз говорит: Надя, как жаль, что я тогда послушала маму.
S. А ваши близкие как отнеслись к решению идти в педагогический, а не на юрфак?
Н. В мой семье всегда существовал культ высшего образования, не важно какого, главное чтоб было. Моя старшая сестра была отличница, очень правильная и старательная. На ее фоне я казалась раздолбайкой. Это обусловлено воспитанием: мне её ставили в пример, а я в противовес делала наоборот, не надо было меня сравнивать. Хотя, если бы они в меня больше верили или, может быть, поддерживали, все могло сложиться иначе. Я реагировала понятным образом: не верите, ну и не буду никому ничего доказывать. Все делала, как считала нужным. А если не хотела, то вообще не делала. Одно время даже прогуливала школу, но это как раз совпало с моим переходом в гимназию, и там я взялась за ум.
S. То есть вы и спортом занимались, и бросили юридическую стезю — из чувства антагонизма?
Н. Нет. Я не думала, что так выйдет.
В моём детстве спорт был не в цене. Физкультура считалась уроком, который можно прогулять. К учителям физкультуры относились, как к людям второго сорта.
Некоторые наши тренеры пили; когда один уходил в запой, второй тренировал обе группы, и наоборот. И это воспринималось очень обыденно. Первый мой тренер умер рано, одного дня не дожил до 40 лет. Короче, я не мечтала о профессии тренера или учителя физкультуры.
S. Как получилось, что вы всё-таки стали тренером?
Н. Когда закончила педагогический университет, бегала немного. Потом ушла в первый декрет, во второй, в 2010-м — в третий, и постепенно начала частные тренировки. В это время ProTrener открылся, и я пошла к ним тренером по бегу. Я увидела зарождение бегового бума: в один год была на МММ (Московский международный марафон мира, предшествующий Московскому Марафону, — прим. ред.), там участвовали человек 200 спортивных пенсионеров, которые и раньше бегали, а с ними — молодая тусовка из фитнес-клубов World Class. А потом — как снежный ком, все больше и больше людей начали бегать и участвовать в забегах, это стало так модно и круто. Мне очень понравилось всё: и работать с людьми, и процесс тренировки, и достижение результатов с учениками, и график, и зарплата. А потом пошли детские тренировки.
S. Я знаю из вашего инстаграма, что ваша старшая дочь Вика и сама в разных соревнованиях участвует и выигрывает, это вы ее к этому подтолкнули?
Н. Ну, первые полгода она сидела на батарее велотрека: ей было, в основном, скучно, присоединялась только к играм, эстафетам и интересным заданиям. Когда я ее попросила пробежать километр, она в свои восемь лет легко это сделала за 5,15 минут. Мысленно посчитав, я сказала Вике: если ты потренируешься, сможешь выиграть «Весенний гром» (серия беговых соревнований в Москве, — прим.ред.) в своей возрастной категории. Она согласилась и тренировались с энтузиазмом неделю или две. Я позвонила Мише Громову, попросила зарегистрировать Вику на забег и всем друзьям рассказала, какая она талантливая, круто бегает. У меня уже был список ее результатов на разных дистанциях (я так всех детей записываю на тренировках). А она две недели побегала и обратно села на батарею. И тогда я заключила с ней договор: 100 рублей — за личный рекорд, выиграешь соревнование — 1000. В общем, так она и заняла первое место. А теперь втянулась, появился азарт. Ей нравится выигрывать.
S. Ей 10 лет? Младшей, значит шесть…
Н. А посерединке Ваня, ему семь с половиной, он в этом году пошел в первый класс, и по той же схеме: школа, продленка и тренировка. Он втянулся быстрее, чем старшая сестра, и пока что показывает феноменальное упорство, работоспособность и спортивный дух. Но не бескорыстно. Он планирует стать финансистом (скорее всего, олигархом), и вообще, с детства в цифрах: помнит все цены, чеки, где что сколько стоит. Другие дети просят машинку или лего — мой просит «это за 1499 рублей».
S. Вы хотите, чтобы дети занимались профессионально спортом?
Н. Я бы хотела, но выбирать им. Если решат продолжить, я им в этом помогу. Если скажут, нет, хотим на пианино играть, отвечу — пожалуйста, это ваша жизнь. Но основа хорошая уже есть. Работая со взрослыми людьми, сразу можно сказать, занимались ли они в детстве спортом или нет, и часто видно, каким. Если не занимались, то взрослые эти слабые, неработоспособные, не чувствуют ни тела, ни движений. Им тяжело всё даётся, их тело не привыкло к нагрузкам, и они не знают, как мышцы должны взаимодействовать друг с другом — отсутствует координация. А кто из спорта, те очень быстро набирают форму. И каждый вид накладывает на фигуру какие-то определенные черты.
S. А вы закаленная, в детстве снегом обтирались?
Н. Еще бы. Мама моя жила по инструкциям: закончила МАИ, инженер по образованию, где-то прочитала, что детей надо закалять — надо значит надо. Закаляла. Еще в спортивной секции, хорошо помню, как мы бегали кроссы в любые морозы. Хотя в то время зимняя экипировка была не то что сейчас — у нас был один костюм: футболка, свитер и шапка (обычные совершенно, не спортивные, не эргономичные, не технологичные), и кроссовки — одна пара. Я в них и кроссы по снегу, и в зале, и в манеже, и зимой, и летом. Не было такого, чтобы «эти с гортексом, эти стартовые». Тренер говорил: вы не представляете, какое я даю вам здоровье. И был прав: я не болела в детстве. И по сей день выйти на пробежку любую погоду не сложно. Всегда нужно иметь цель и план, по которому ты двигаешься. Если какую-то работу уже совершил ради этой цели, то просто не можешь не выполнить тренировку, чтобы не пропало сделанное. Иногда бывают сомнения, не промокну ли в дождь — главное, чтобы кепка была с козырьком, чтобы вода на лицо не попадала. А если холодно, одеваешься лучше чуть прохладнее, и говоришь себе: тем быстрее побегу, а значит, и тренировку быстрее закончу.
S. Как вы относитесь к боди-позитивному движению, возникшему словно бы в противовес спортивной волне последних лет? Взять Лену Данэм или Эми Шумер. Общество словно разделилось на два лагеря: часть занялись своим телом, укрепляют его, а другие говорят, что нравятся себе и без всякого ЗОЖа.
Н. Каждому, конечно, свое.
По-моему, боди-позитивные люди немного лукавят — им вовсе не все равно. И все эти лозунги звучат подозрительно. Я же не кричу, например, на каждому углу: а вот я не алкоголик!
Если тебя что-то не волнует, ты об этом не думаешь, а живешь себе спокойно с большой попой, наслаждаешься мужем, детьми или работой. Но лично я не приветствую движения «полюби свои растяжки». У меня тоже есть растяжки, но зачем их специально фотографировать и выставлять напоказ? Близким действительно все равно, есть у меня растяжки или нет. А всем остальным об этом знать не нужно.
S. Если бы вы могли себе в прошлом что-то посоветовать, что бы это было?
Н. Я бы ничего не хотела бы менять в своей жизни, потому что каждое событие, поступок и человек делают нас теми, кто мы есть сейчас. Пройдя через трудности, больше понимаешь и растешь, лучше понимаешь свои границы, расширяя их. Хотя, пожалуй, единственное, что я бы себе посоветовала слушай свою интуицию, она не подводит. Только недавно этому научилась.
S. А детям своим какие напутствия даете?
Н. По поводу отношений с другими людьми, о дружбе, вообще, как строить жизнь, ставить цели и их добиваться. Наверное, в их возрасте важнее всего донести, что каждый поступок несет с собой обязанности и последствия. Не хочешь учить уроки, не учи, но будет двойка, если пропустишь этот материал. Не сделаешь урок, все дети пойдут дальше, а у тебя будет пробел, и ты получишь следующую двойку, начнешь плохо учиться, не сможешь поступить в хороший университет, не сумеешь устроиться на хорошую работу. Примерно в таком ключе. И, в принципе, так к любому поступку. Я стараюсь им показать всю ситуацию с разных сторон, чтобы они видели все варианты, которые могут из этого произойти. Не уверена, что работает всегда. Но, надеюсь, хоть что-то, все-таки, оседает в их головах.
S. Что с вами будет через десять лет, как вы думаете?
Н. Не знаю, нужно жить настоящим. Если ставить цели на десять лет вперед, легко промахнуться. Потому что все может сложиться так хорошо, как сейчас и представить невозможно.