Послушать интервью во время пробежки (53 минуты):
S.Нина, начнём с главного. Как получилось, что ты стала бегать?
Н. На третьем или четвертом курсе (Нина окончила МАИ по специальности «Прикладная математика и кафедра системного программирования», — прим.ред.) я вышла замуж, переехала в Подмосковье. Очень изменился график: я работала, училась, была семья, было не до ухода за собой. Мы ели «в ночь», потому что поздно приезжали. Совмещать учебу и работу тоже было тяжело: из подмосковья ехать в 6 утра, потому что в 8 пара в институте, потом в районе 12 ты сбегаешь на работу, и поздно вечером — домой, по пробкам. Так очень быстро можно уйти в «накопительный режим». На старших курсах времени стало чуть побольше, и я начала приводить себя в форму. Наиболее простым способом было бегать — по два километра.
S.В 2010 году бег не был настолько распространен, скорее, люди начинали плавать или кататься на велосипеде. Что подтолкнуло тебя к решению бегать?
Н. Мой папа любил плавание, а мама — лыжи, — настолько, что и меня этим увлекла. В детстве увлеченно следила, например, за Стефанией Бельмондо (итальянская лыжница, четырехкратная чемпионка мира, — прим.ред.) и Миккой Мюллюля, финским лыжником (четырехкратный чемпион мира, — прим.ред.). Однажды, когда была в Финляндии, хотела зайти к нему в гости, но, оказалось, он живет в другом городе. Думала, приду, скажу: «Привет». Занималась лыжными гонками до 14 лет, летом приходилось заниматься бегом. По иронии судьбы, теперь я не люблю ни плавать, ни кататься на лыжах. А вот бегать мне и раньше нравилось. К тому же, это было достаточно просто: я выходила из дома, и сразу делала круг в 500 — 800 м.
S.Помнишь свою первую пробежку?
Н. Очень хорошо. Я была в командировке в Астане — на дворе февраль, и я ходила в фитнес-клуб, чтобы бегать. После марта, празднования дня рождения, у меня был хороший такой зашкаливающий вес — в районе 65-66 при росте 162 см. Плюс десять килограмм меня не впечатлили, конечно.
Сейчас смотришь на старые фотографии, и сразу обращаешь внимание на щёки — у марафонцев они пропадают первым делом.
S.Ты закончила институт, начала работать, щёки ушли…
Н. …А бег остался. Бег затянул. Изначально я не планировала, что буду участвовать на высоком уровне в международных соревнованиях. Просто хотелось два раза в год выезжать на марафоны, и оставить это как некую спортивную активность. А потом характер сработал: появилась цель, выраженная в цифрах, захотелось достичь результата. Ну и, каждый сезон у меня были сомнения: я же любитель, не профессионал, куда уж можно повышать. Оказывается, что можно.
S.Как в твоей жизни после института уместился беговой график?
Н. Лет шесть я программировала — с этапами роста от младшего до старшего сотрудника. Потом ушла в управление проектами , и сейчас специфицирую, согласовываю задачи, общаюсь с клиентами в области IT. Очень большую роль в жизни играет мой беговой план — это не хаотичные тренировки, а сфокусированный на стартах график. Стартов в год выходит не много: два-три основных. Планирование своего времени помогает всё это вместе структурировать.
Как Нина стала «ракетой»
S.Какие важные вехи были в твоем беговом становлении?
Н. Сначала я просто начала бегать: два-три километра вокруг дома самостоятельно. Потом важной вехой был мой приход в беговой клуб Nike в 2012 году (он на тот момент уже года два существовал). Там появились друзья, компания, цели. И первый марафон свой я сделала в том же году: пробежала его на 25 минут быстрее, чем собиралась — за 3:25. И подумала: ух ты! Я могу!
Следующей вехой — Токийский марафон, в 2014 году: я первый раз выбежала из трёх часов (2:59:20 — краешек-краешек). Молодой человек, который меня тогда «подводил» (то есть, тренировал для марафона — прим.ред.), очень сомневался, что я смогу. Последние 10 км давались тяжело, но мысль, что я столько тренировалась, мне надо выбежать из трёх, — поспособствовала.
Третья точка — я встретила тренера Сергея, с которым сейчас работаю. И который меня «подводит» ко всем моим важным результатам. В 2015 году мы запланировали, что я получу КМС. Для этого нужно было бежать старт в России. Первый старт, в Казани, я тактически провалила. Сам результат не такой плохой — 3:03, но я пропустила ключевой пункт питания на 25 км, и после 31 км пошла в кросс-поход на финиш. Через пять недель я запланировала питерские «Белые ночи». Мой ган-тайм (время от стартового выстрела до момента пересечения бегуном финишной черты, — прим.ред.) был 2:55. Мы сделали то, что хотели, я получила КМС.
S.А для чего тебе это было нужно?
Н. Хотелось тренироваться не впустую, а ставить какие-то цели. Тренировки даются тяжело, и просто так очень сложно выходить на трек, делать интервальные тренировки, когда ты не знаешь, где у тебя конечная точка. Легко побегать в парке — вообще никаких проблем. А чтобы делать работу, мне нужно понимать, для чего. После КМС было много мыслей, что делать дальше — дальше-то уже невозможно. И период был в жизни был такой, что надо было с работой определяться. В июле я съездила в Дублин. В августе — вернулась с непониманием, куда двигаться дальше, нужно ли бегать, потому что бег отнимает много времени, или все силы вкладывать в работу. А у меня тогда была регистрация на Берлинский марафон, денег — впритык, и я не знала, ехать ли мне. Я подумала: впечатления останутся, почему бы не слетать. На последние деньги купила билет, договорилась с другом, что буду жить у него на кухне. И неожиданно для себя пробежала Берлин практически на том же уровне, что и Питер. Почувствовала, что хочется бегать. Вернулась в Москву: новая работа, отнимающая много времени. И, чтобы было интересное что-то впереди, поставили Нью-Йорк через год. Был ноябрь, как раз оттуда прилетел мой коллега. Мы встретились случайно на кухне, обсудили планы. Он пообещал меня встретить с флагом на финише.
S.И кто кого встречал на финише?
Н. Никто никого не встречал — просто, когда разговариваешь с кем-то новым, он не понимает твой уровень. Нью-Йорк казался мне очень сложным, потому что горки, ветер; все пугали скоростным началом и критическим километром в районе 25 км, у моста. К мосту я была готова, а вот после был провал — один из самых медленных километров. Но я пробежала свое лучшее время — 2:51. Нью-Йорк стал определенной поворотной точкой: я поняла, что могу бегать быстро — знание об этом придавало мне уверенности.
S.А раньше ты об этом не догадывалась? Ничто не предвещало?
Н. Нет! Я как-то запомнила себя пухленькой девочкой, которая спокойно бегает марафоны. 3:20-3:10 — не космический уровень, даже 2:50 — всего лишь хороший уровень для любителя. После Нью-Йорка я поняла, что бегать быстро можно, сейчас мы попробуем аккуратно сделать Франкфурт по 4 минуты.
Бег и проекция взглядов на жизнь
S.Как близкие воспринимают твоё увлечение? Как воспринял муж, когда ты начала бегать в том далёком 2010 году?
Н. Муж сначала поддерживал. У него был свой интерес в беге: он очень любил выбирать снаряжение, еду мне подбирал, поддерживал на трассе. Поначалу, пока это было в нормальных границах — это когда ты не постоянно разговариваешь о беге, когда ты не каждый день ходишь на тренировку. Когда нет конкуренции за твоё время, между бегом и семьёй. Родители — в смешанных чувствах. Мама, вроде как, поддерживает, она отвела меня в Nike, но, естественно, она думает, что это не то, чем должна быть увлечена девушка в 30 лет. Родственники придерживаются позиции, что бег — баловство, и нужно думать о серьезных вещах.
S.Они знают, что то, как ты это ты делаешь, очень необычно, что это очень быстро и не каждому любителю удается такого достичь?
Н. Это вряд ли. Мама иногда говорит, что гордится.
S.В какой момент друзья стали понимать, что они начинают «терять Нину»?
Н. Это 2014 год, после Чикаго и Токио. Жизнь изменилась. Я переехала из Подмосковья в Москву — исчезли пробки и два часа убийства времени на дорогу. У меня просто появилась какая-то своя часть жизни, только моя — она растащила мое внимание, взгляды поменялись. 25-26 — это переходный период для девушек, осознание себя в этом мире. Я перестала общаться с друзьями, которые перестали понимать мое распределение времени.
S.Как изменились твои представления о том, какой должна быть жизнь?
Н. Особенно никак. Мне никогда не хотелось быть такой «тётушкой с авоськой» — мне казалось, они все такие сердитые и злые по характеру. Хотелось выглядеть хорошо и привлекательно: через хорошую форму приходит доброе и умиротворенное восприятие этого мира, а таким человеком быть хочется. Я помню, что в институте я представляла себе, что буду консультантом.
Я видела такой образ: небольшой чемоданчик, я на каблуках и в костюме иду по аэропорту, куда-то лечу. Год назад я поймала себя на мысли, что я к этому образу пришла.
Но это связано больше с работой.
S.Стал ли иным образ привлекательного человека — внутренне, внешне?
Н. Вряд ли. Я просто люблю хороших людей. Внешне — наверное, если пытаться анализировать, люди, с которыми я дружу и хорошо общаюсь, внешне чем-то схожи. Но, в основном, нет, это идет из того, что человек говорит, какие у него приоритеты. Я ценю в людях простоту, открытость и честность по отношению к себе и к окружающим. Не понимаю, когда люди не то что врут, но придумывают какие-то внешние образы, в которые пытаются уместиться, влезть. Когда люди ведут себя не очень естественно, напоказ — это всегда заметно: на работе, в диалогах, на встречах.
Воспитание, образ и стереотипы
S.Родственники пытались тебе с детства привить какие-то качества?
Н. Да, скромность. До сих пор мне говорят: не выпендривайся. А это тяжело коррелирует с текущим миром, где нужно выставлять себя напоказ.
S.Единственная твоя запись в фейсбуке за последние годы — 2015 год, ты поблагодарила своих друзей за поздравления на День рождения, и в 2013 году сделала репост акции похода на фильм Франсуа Озона. Кажется, что у тебя нет проблем с тем, чтобы не выставлять себя напоказ.
Н. Просто, мне кажется, если что-то и выносить во внешний мир, это должно быть осмысленно-оригинальным и разумным. Для меня фейсбук и мессенджеры — это просто средство общения, способ договориться, как мы будем действовать в реальном мире. К виртуальному я никак не могу привыкнуть. Думала использовать вконтакт и фейсбук, чтобы следить за эволюцией своих фотографий. Но вскоре этот фотоальбом ушел в «облако».
S.Какие-то есть стереотипы в обществе, с которыми ты концептуально не согласна?
Н. Естественно, давит, когда постоянно спрашивают, зачем ты бегаешь. Обычно это те, кто далек от бега. Я не могу сказать, что я борюсь с окружающей средой, — скорее, учусь на это спокойнее реагировать и быть более уверенной в своих целях, чем пытаться кому-то что-то доказывать. С поддержкой, конечно, гораздо приятнее и легче, но я прекрасно понимаю, что поддерживать другого человека — тяжелое занятие.
S.Будучи программистом — а это, традиционно в нашей в стране, мужская профессия — тебе приходилось сталкиваться с шовинизмом в предубеждениями?
Н. Естественно, нельзя отрицать, что история женского развития отличается от мужской линии. Когда я была в Дублине, я жила у сильной женщины. Она рассказывала, что в Ирландии только в 1970-е отменили правило, что, когда женщина выходила замуж, она не имела права официально работать во многих отраслях. Это было буквально недавно, и социальная история, естественно, сохранилась. [Несмотря на законы, общество по-прежнему живет по старым правилам] — любые перемены происходят не скоро. Но мне не приходилось сталкиваться с дискриминацией — наоборот, скорее, все поддерживали. В спорте и программировании — только по способностям.
S.Как ты относишься к распространенной в спортивном мире идее о том, что женщины слабее мужчин?
Н. Всё относительно — это как мерить. Могу ли я пробежать километр быстрее, чем многие мужчины? Могу. Потому что я тренировалась пять лет. Но я знаю некоторых мужчин, которые меня поражают тем, как они тренируются, какие результаты они выдают, — чтобы мне прийти в эту точку, не знаю, сколько мне нужно тренироваться, и как аккуратно относиться к восстановлению, еде и прочему. Я знаю примеры людей, которым это дается легче, чем мне. Плюс, естественно, генетические особенности. Это два разных уровня, чего сравнивать. Меня не задевает, когда говорят, что по природе мужчины потенциально (не в абсолюте) сильнее женщин — у нас просто другой состав гормонов и тела.
Настоящее и будущее
S.Какой ты будешь бабушкой?
Н. Бабушкой я хочу быть очень активной. У меня армянские корни и тётушки, которым за 70. Думаю, такой я и буду: бойкой кавказской старушкой. Радость жизни. Буду угощать всех конфетами. Были мысли одно время, что буду жить в Италии, но недавно съездила туда и поняла, что там как-то слишком тихо. Очень хочу, чтобы были дети, семья — как на картинке из рекламы зубной пасты. Хотя, картинки картинками, а в 30 уже хочется партнёрства, чтобы были друзья. Но я не представляю себя жесткой теткой, главой корпорации.
S.А как же тот внешний образ — каблуки, чемоданчик, аэропорт?
Н. Это всё разные вещи: на определенном уровне можно быть не жестким. Просто мне больше нравится, когда люди рядом свободно развиваются, а ты это просто поддерживаешь, помогаешь и незаметно подталкиваешь. Видеть человека в свободном развитии и с теми решениями, которые у него возникают в голове, это гораздо приятнее и интереснее, чем настроить процесс, по которому человек идет, как робот. Можно, конечно, и так, но по-другому приятнее и интереснее. Поддержка и развитие людей — это очень сложно, требует внимания и большой самоотдачи. Я не настолько альтруист пока что.
S.Ты сейчас умнее, чем десять лет назад?
Н. Естественно! У меня и в юности были странные теории, мысли и поведение. Самоосознание поменялось. Я гораздо более уважительно отношусь к людям вокруг. Раньше была достаточно самолюбивым эгоистом и снобом. Была более замкнутой — это очень простая позиция, думать внутри, что ты самый умный, а снаружи ничего не показывать.
Я не любитель думать о прошлом. Все свои переходные точки воспринимаю, как хороший опыт, с благодарностью за то, что это было и прошло.
S.Ты можешь назвать себя скромным человеком, — такой, какой тебя хотели воспитать?
Н. Ну не-ет. Я в меру стеснительная, но я не могу сказать, что супер-скромная. Есть, что совершенствовать. В целом, я ничего так.
S.У тебя хватает времени на что-то кроме работы или бега?
Н. Да. Я встречаюсь с друзьями, езжу к семье. Читаю книжки, делаю домашние дела. Для меня вполне естественно вечером потратить полтора часа на пробежку, чем маяться, решая, чем я хочу заняться. Правда, я практически не готовлю, хотелось бы больше.
S.Как ты принимаешь решения?
Н. Поворотное решение накапливается на протяжении долгого времени, и в силу характера это зачастую совсем не видно окружающим меня людям. Четкого расписания на жизнь у меня нет, планов — знаешь, кто-то каждый пишет, что он хочет сделать за год, куда прийти. У меня нет никакого карьерного плана. Я случайно здесь оказалась — мне понравились надписи на стенах про радиусы планет вместо рекламных плакатов. У меня было предсказание из печеньки — там было написано: «If you are patient and your decision is correct, the universe will support you» («Если вы терпеливы, и ваше решение верно, Вселенная поддержит вас», — прим.ред.) — несколько довольно разумных критериев к тому, чтобы вселенная тебя поддерживала. Когда я пришла сюда, после Дублина, решение было довольно спонтанным: такие важные решения я принимаю в один момент — я называю это «выбор без выбора», когда всё понятно. И тут главный продукт называется u-server, u — от слова universe. Тогда у меня всё сложилось с моей китайской печенькой, я поняла, что всё правильно сделала.
S.От чего ты больше всего устаешь?
Н. Психологически устаю, когда мне дают много советов. Люди любят давать советы по жизни, а это странно: если ты к доктору пришел, он сначала показания снимет, потом скажет, что у тебя не так. Но в обычной жизни люди, которых ты видишь в первый раз, с ходу говорят, куда тебе надо двигаться. Разговоров и попытки вмешаться в личное пространство я не люблю. Физически я устаю от тяжелых тренировок, тут нечего добавить. Чтобы восстановиться — сплю.
S.Какие качества ты воспитываешь в себе?
Н. Я начала следить за своим питанием и, наконец, поняла, почему я ем печеньки. В моем дневном рационе на хватает калорий, и я, похоже, инстинктивно заедаю это печеньками. Раньше никогда не следила за питанием, а теперь записываю то, что я ем, и перестала ходить в Макдональдс (мне всегда было важнее сохранить хорошее настроение, чем отказывать себе, «потому что я худею и нужно сто грамм скинуть»). Это интересно, как кейс — насколько можно прибавить скорости за счет нормального питания. Вторым пунктом, растяжка. Каждый хороший спортсмен должен следить за растяжкой и питанием, а ни того, ни другого, у меня не было.
S.То есть, все эти восхитительные результаты…
Н. …Просто от упорства и последовательности тренировок. Ещё я учусь вести осмысленный разговор со сложными людьми. Есть такие большие дядечки в бизнесе — это запредельный уровень. Я практикуюсь: попадая в ситуацию, осмысливаю ее.
S.Чего ты боишься?
Н. По-прежнему боюсь стать «тёткой с авоськой». Мне сложно представить, когда это происходит с женщинами: это изначально было заложено или какие-то внешние события настолько сильно повлияли, что человек не смог себя замотивировать дальше развиваться. Надо проводить опрос среди молодых девушек, думаю, британские ученые докажут. Вообще, в юности было гораздо больше уверенности в определенной логичности событий: из пункта А придешь в пункт Б. Чем старше ты становишься, тем чаще логика событий ускользает от меня. Мне кажется, я делаю недостаточно, прилагаю не те действия, говорю не те слова, — а в точку Б всё равно прихожу. Это немножко пугает — ты даже не можешь подумать, чтобы спрогнозировать это. Еще я боюсь одиночества, наверное. Как все. Но я уже знаю, если хочешь гарантировать себе веселую старость, иди воспитателем в детский сад — в какие-то профессии, в которых ты не останешься один. Но, в основном, я стараюсь просто не приходить в критические точки.
S.Что поможет тебе добиться этих целей?
Н. Терпение и упорство. Понимать, что важные вещи не приходят сразу (редко такое бывает). Терпения иногда не хватает, наверное. А так — всё есть.
Вещи для съёмки предоставлены магазином Stride Running Store.